Публицистика
ОБЫКНОВЕННЫЙ ФАШИЗМ (публицистический очерк – история и память)Лемиш Н. Ф.
страны и памяти тех, кто отдал свои жизни во имя страны и народа. Процесс этот подстегнули те безответственные представители прессы, что позволили себе бестактные выпады в адрес Красной Армии, не сдавшей Ленинград фашистам ценой миллионов жизней мирных граждан. И Сталинград, по их мнению, нужно было сдать, избежав гибели тысяч советских солдат. Стоит ли после этого удивляться, как западным миром до небес возносятся битвы при Аль-Аламей в Арденнах и высадка войск в Нормандии. Умаление подвига советского народа во Второй Мировой войне, проклятия в адрес Советского Союза, отказ от социалистического пути развития вызвали волну пагубных процессов по уничтожению памятников и мемориалов, посвящённых советским воинам во всей бывшей советской Европе.
23 апреля мы отмечаем Всемирный день книги. Когда-то Россия была самой читающей в мире. Сегодня, судя по разным исследованиям, страна входит в десятку государств-книголюбов, причём часто держится на втором месте, уступая Китаю. Так что же читают в настоящее время наши соотечественники? Сколько томов в год?
Всероссийский центр изучения общественного мнения (ВЦИОМ) провёл опрос, его результаты не самые радостные. Оказалось, почти треть жителей нашей страны не прочитала за год ни одной книги.
«Времени на книги нет, много интересной информации в интернете и соцсетях. Там нахожу советы
психологов, врачей, стилистов, педагогов, поваров и других специалистов, – говорит жительница Сочи Марина Коваленко. – У меня трое детей с разницей в возрасте пяти и шести лет. С одним Гоголя разбираем, с другим читаем народные сказки. На взрослую литературу ни сил, ни времени не остаётся».
44 % опрошенных россиян прочитали от одной до пяти книг за год. Только четверть россиян можно отнести к завзятым читателям, за год одолевшим больше пяти книг.
Скоро мы будем отмечать самый главный праздник нашей страны – День Победы. Накануне очередной даты нелишне будет вспомнить о военных годах и тяготах, которые пришлось вынести нашим землякам – кубанцам. Предлагаем вашему вниманию воспоминания каневчанки Ж. Омельченко, записанные и донесённые до читателей нашим замечательным краеведом и писателем З.А. Сизовой.
«Папа играл на гармошке, а его сослуживцы постепенно уходили в сторону Краснодара: сначала кавалеристы на лошадях, потом – остальные на машинах полуторках. Папа шел с последней машиной» – таким закончилось прощание с отцом, уходившим на фронт, Жанне Омельченко из станицы Каневской Краснодарского края. Больше отца девочка не видела – он погиб на войне. Но жить старалась так, чтобы папа ею гордился. Её воспоминания записала и прислала на конкурс «АиФ-Юг» «Война глазами детей» писатель и журналист Зоя Сизова.
Одна груша на двоих
Родилась я, Жанна Васильевна Омельченко, 16 августа 1937 года в станице Каневской. Всё раннее детство провела в станице, в маленькой беленькой хатке, крытой камышом. Моим лучшим другом и наставником была бабушка Даша. Зимой мы целыми днями сидели на печке, из которой уж очень быстро уходило драгоценное тепло, и мечтали обо всём, но больше всего – о еде. Помню, как однажды мы выглянули в окно, и нам пришла идея, как утолить голод – под окном стоял увядший куст земляной груши (топинамбур). Бабушка выкопала эти самые груши. Они оказались такие огромные, что нам хватило одной на двоих. Остальные бабушка спрятала про запас…Самые яркие воспоминания остались о военном времени. В конце июля, после того, как вывезли весь хлеб, был взорван элеватор у вокзала. Туда сбежалась вся станица: кто с вёдрами, кто с тачками. Тушили огонь, собирали полуобгоревшее зерно. Нам с мамой досталось ведро тлеющего проса.
«На фотографии, хранящейся в Каневском районном историко-краеведческом музее, запечатлено жуткое событие. За церковной оградой люди со знамёнами, флагами, транспарантами, портретами Сталина… А дальше – огромный человеческий «муравейник», беснующийся на руинах поверженного храма…», – так начинается письмо, которое прислала на конкурс «АИФ-ЮГ» научный сотрудник Каневского районного историко-краеведческого музея Наталья Дуленко. Вот её рассказ о том, как строили и разрушали Духосошественскую церковь.
На следующий день колхозный староста собрал людей и стал самодовольно комментировать экзекуцию у колхозного правления. Колхозники слушали молча, молча и разошлись. Да только, видно, ничего не забыли. Потому как тот самый староста исчез потом на целую неделю, а явился потухший, с перебинтованной головой. Куда-то исчезла его былая прыть, даже голос поменялся. Пряча усмешки, колхозники сделали вид, что ничего не заметили. Только вездесущая Горпина Карповна тихонько поведала: «Ой, девчата, довыслужувався пэрэд нимцямы староста наш. Хтось дэбэло управыв йому мозгы крипкою чистоколыною. Та так гарно, шо вин, бидный, насылу оклыгав. И от цього у його у голови шось зробылося».
Памяти моей мамы Елены Алексеевны и всем безвестным труженицам тыла, вынесшим на своих плечах тяжесть Великой Отечественной войны, посвящаю… (В основу положены реальные события)
Автор
…В станице уже вовсю хозяйничали немцы. В колхозе вместо председателя теперь староста, ставленник немцев. Когда-то он был бригадиром, но по причине самодурства год назад был разжалован. Ещё в сорок первом его забирали на фронт. И вот теперь он, благополучный, сытый и довольный, пошёл служить немцам. Страх перед неизвестностью померк перед встречей с домом. Долго и со слезами на глазах обнимала Евдокия дочку, благодарила Бога, что вернулась домой живою. Теперь ей нужно жить ради ребёнка, мужа, который где-то воюет, ради близких, вдоволь на переживавшихся о её судьбе. А ещё она нужна маме, уже отдавшей на войну одного сына.
Первые дни Евдокия не выходила из дома, не без оснований переживая за свою судьбу. Колхозная активистка, да ещё служившая в армии — этого было достаточно, чтобы попасть под репрессии, проводимые новыми хозяевами станицы. Но немцы пока ничего не знают. Ныне их глаза и уши — полицаи из числа соотечественников, до поры скрывавших свою ненависть не только к Советской власти. Свекровь сама видела, как за день до прихода в станицу немцев по рынку вышагивал один такой «земляк». Работая в колхозе конюхом, он жил тише воды, ниже травы, относясь к категории «согласных». Хвалил Советскую власть, Сталина, а тут, почувствовав безнаказанность, проявил своё подлое нутро. Вырядился в казачью форму с погонами вахмистра и ходил по станице с наглой самодовольной улыбкой. Но не это страшно. Страшными были произнесённые им слова: «Ось прыйдэ нова нимэцька власть Гытлира. Воны люблять порядок, та ще й якый. А мы йим поможим стрыбыть усих «городовыкив», а з нымы усих красных и активыстив. Порубаим йих до послидней лялькы, а комисарив живьём попалымо».
Люди со страхом шарахались от него. Но, всё же, нашлось несколько человек, образовавших жидкую толпу, в среде которой он продолжал важно разглагольствовать. Оказалось, что он не один такой. За короткое время в станице образовалась казачья сотня из отъявленных головорезов. Сытые, откормленные, ещё не старые мужчины, а с ними и молодые парни, они, обуреваемые ненавистью к станичникам, были готовы на всё. Им убить человека, что плюнуть…
По станице уже начались аресты коммунистов, евреев, оставшихся по ранению военнослужащих. Всё завертелось в каком-то адском калейдоскопе. В течение нескольких дней была сформирована комендатура во главе с майором Энгелем, районное атаманское правление, полиция и бургомистрат. Следом появились районная полиция, станичная полиция и казачье станичное правление во главе с атаманом.
Когда любопытство взяло верх, Евдокия решилась на свой первый выход «в люди». Местом сосредоточения слухов и новостей стал местный базар, всегда находившийся в самом центре станицы. На базаре было неспокойно: все торопились купить товар и уйти; советские деньги были не в ходу — вместо них ходили оккупационные марки.
Станичный парк стал местом дислокации какого-то кавалерийского подразделения румын. Следы «хозяйствования» оккупантов видны везде: загаженные газоны и клумбы, срубленные деревья, неубранный конский навоз. Двери Дворца культуры открыты настежь — там копошатся румыны, похоже, оборудуют конюшню.
В феврале мы отметим очередную, 79-ю годовщину освобождения нашей родной станицы от немецко-фашистских захватчиков. Реальных свидетелей тех лет, пожалуй, и не осталось, но память никуда не делась. Устно ли, письменно, но свидетельства творимых оккупантами бесчинств и героизма местных жителей и воинов Советской Армии осталось предостаточно. Реальные участники тех событий поведали своим детям и внукам правду, а они донесли её до нас. Одно из таких свидетельств – рассказ Зои Алексеевны Сизовой, записанный со слов её бабушки.
Лемиш Н.Ф.
И еще одна статья на эту тему. Она называлась «Пойманы с поличным». На Каневской нефтебазе раскрыта крупная кража. Двое работников украли около 500 л керосина, бывшего продуктом стратегическим. Пойманы были с поличным.
«Митинг в станице Каневской». Автор статьи Авраменко с пиететом пишет: «Как приятно слышать родное имя – Сталин! Кто не знает этого великого имени! Это имя ежеминутно переходит из одних уст в другие. Сталин – счастье и надежда трудящихся, всего мира. Жить в эпоху Сталина – большое счастье». «Знамя ударника» перепечатала речь Н. И. Ежова на президиуме ЦИК СССР при получении высшей награды правительства. А следом появился текст верноподданнического письма рабочих автозавода им. Молотова депутату Верховного Совета СССР тов. Ежову. ТАСС опубликовало редакционную статью «20 лет Советской власти». Здесь прошёл обзор достижений страны, всего народа – хозяйственного комплекса, в области социальной сферы, культуры, здравоохранения, роста благосостояния народа. В газете были и сообщения о том, как происходило празднование 20-летия Октябрьской революции в западных странах.
Продолжение
И вновь критика хозяйственного коллектива района. Под критику попал колхоз им. ОГПУ Куйбышевской МТС. Председатель Лыфарь боится критики, и редко собирает собрания. Колхозники работают спустя рукава, уходят с работы без разрешения, часто остаются дома. В то же время не налажено питание колхозников. Председатель игнорирует мнение колхозного правления, самих колхозников. Завхоз бездействует. Обмолоченное зерно ещё лежит на токах. Колхозникам не выдают хлеб на трудодни, на свиноферме падёж свиней. Не успехов и в полеводстве. Клещевина больше половины осталась неубранной, осыпается, и колхоз терпит убытки. Да и учёт производимых продуктов в колхозе не налажен. Газета требует провести проверку финансовой деятельности, и Райзо сделать определённые выводы в отношении творящихся безобразий.
Корреспонденты сообщили о новой инициативе народного суда. Теперь традицией станут регулярные отчёты судей Каневского суда в трудовых коллективах. В рыбколхозе «Новая жизнь» ст. Привольной есть радиоузел и электростанция. Но качество радиотрансляции отвратительное, как и подача электроэнергии. Зато правление не стесняется брать с колхозников деньги. Об этом в газету сообщили разгневанные колхозники.
«Издевательство над колхозницей». Так называлась очередная статья местной прессы. Суд приговорил к 3 годам тюрьмы звеньевого колхоза им. Чапаева, Круглова, за систематическое издевательство над членом звена, колхозницей Калмыковой. Звеньевого перевели в тракторную бригаду. Там же он сжёг скирду камыша. И всё это, вместе взятое, определило решение районного суда. С данной статьёй перекликается и следующая. За злостную спекуляцию промтоварами осудили спекулянтку Емеренко Анну. Она получила 10 лет тюрьмы, и поражение в правах на 5 лет. Жестоко, скажете? Но в то противоречивое время иначе и не поступали.
В общую картину благополучных событий районного значения вторгаются сообщения из центральных газет. 18 февраля вся пресса с прискорбием сообщила о смерти наркома тяжёлой промышленности Серго Орджоникидзе – одного из уважаемых в стране государственных деятелей. Соболезнования поступали долгое время со всех концов многомиллионной страны. Тревожные вести поступали из республиканской Испании, где так и не затихает гражданская война. Проведя серию тяжелых битв, республиканцы сумели организовать наступление по широкому фронту, чтобы выбить мятежников из Малаги. На очереди Гренада, впоследствии воспетая советскими поэтами. Газеты констатировали факты прямого вмешательства фашистской Германии в войну, выступая на стороне мятежного генерала Франко. Борьба республиканских войск велась и с собственными фашистами, и против мировых агрессоров. Причём борьба велась уже на пределе сил. В то же время германские военно-морские силы совершили акт прямой агрессии в испанских территориальных водах, обстреляв корабли торгового флота, и захватив пиратскими методами три торговых судна. И при этом они угрожали новыми актами агрессии.